Прославленные земляки

 Корнеенко Н.И.,
старший научный сотрудник
Рославльского иторико-художественного музея
Михаил Осипович Микешин
 
      Наиболее знаменитым из наших земляков - деятелей литературы и искусства является Михаил Осипович Микешин, скульптор-монументалист, автор памятников "1000-летию России" в Новгороде, Екатерине II в Петербурге и Богдану Хмельницкому в Киеве.
М.О. Микешин
      Родился он в 1835 году в сельце Максимкове Рославльского уезда Смоленской губернии в семье мелкого помещика, занимавшего в городе место соляного пристава. О семье Микешина мы знаем от самого Михаила Осиповича. Среди его многочисленных талантов был и литературный дар. Михаил Осипович оставил прекрасные мемуары, живо и остроумно написанные, в которых познакомил читателей и со своей семьей и с жизнью уездного города Рославля, куда привезли семилетнего Мишу для поступления в народное училище, а также со многими событиями и людьми, оказавшими на него большое влияние. Мемуары эти, публиковавшиеся при жизни автора в журнале "Пчела" и других столичных журналах, были частично опубликованы в 1969 году в журнале "Неман". И если о последующих годах жизни Микешина - учебе в Академии художеств, о творчестве скульптора, его интересах и окружении, общественной и издательской деятельности было написано достаточно много, сохранилось много документов, а также воспоминаний современников, то о раннем детстве мы знаем только по его воспоминаниям.
      Мать Микешина Анна Дмитриевна происходила из знатного польского рода Бартошевич-Одолянских, воспитывалась в институте для девиц в Варшаве. Среди самых ярких воспоминаний Анны Дмитриевны была ее встреча с Наполеоном Бонапартом. В помещении того института где воспитывалась 16-летняя Анна Бартошевич, был дан бал в честь вступившего в Варшаву Наполеона. Она была представлена великому императору как самая красивая из девиц и получила от него в подарок чайную розу, которую хранила как великую драгоценность всю жизнь. Незадолго до смерти показывала она сыну, тогда уже студенту Академии художеств, хранившиеся в тафтяном мешочке останки этой реликвии. Вскоре после окончания института Анну привезли в Рославль, и здесь в 1812 году на ней женился 22-летний молодой человек Осип Егорович Микешин. К тому времени война достигла уже границ России. Осип Егорович принял в ней участие, сражался в партизанском отряде. В память о тех героических событиях хранились в семье Микешиных карманные часы, на которых имелась выгравированная надпись "От полковника партизанских команд Фигнера партизану Рославльской дружины Иосифу Егоровичу Микешину".
      Отец часто рассказывал детям о событиях тех далеких дней. Впоследствие Михаил Осипович пересказал все отцовские истории в воспоминаниях. "Составив дружину конных молодых людей из своих сверстников города Рославля, отец мой с этой дружиной занят был очисткой окрестности от мародеров французской армии, окончательно разорявших беззащитные крестьянские дворы с дряхлыми стариками, женщинами и детьми. Необходимо было оградить жителей села Криволес от нападения мародеров. Дружина вышла, засела перед мостом в кустарнике, ожидая рассвета, чтобы напасть стремительно на них, и по команде бросилась через мост речки, дошла до середины моста, как вдруг из кустов грянул артиллерийский залп картечью-нападали сидящие в кустах кирасиры. Закипела рукопашная схватка на саблях. Отец мой получил сабельный удар в правое плечо; лошади отца и противника взвились на дыбы, и оба всадника рухнули в воду. А в это время подоспевший к месту поединка другой кирасир рубанул уже падающего моего отца со спины. Отец упал и лишился чувств. Я видел, купаясь с ним в реке, эти шрамы, темные шнуры. Потом отец очутился в лазарете в Смоленске. Помню, он рассказывал: "Когда мы, русские, начали поправляться, нас отправляли на Днепр за водой в сопровождении охраны. И вот однажды, идя за водой, мы увидели неприятеля и пик. Это был Наполеон с отрядом. В этой суматохе мы оставили ушат и ушли на юг в направлении к Рославлю". Анна Дмитриевна в тревоге за супруга не раз выезжала а его поиски, придавая себе вид старухи, она путешествовала по дороге, полной неприятелей, стараясь хоть что-нибудь узнать о своем муже.
      В романе известного беллетриста XIX в. Г. Данилевского "Сожженная Москва" есть несколько эпизодов, в которых упоминается Анна Дмитриевна Микешина. "Более же всего Авроре остался в памяти один случай в окрестностях Рославля. Фигнеру от начальства было приказано, ввиду начавшейся тогда оттепели, собрать и сжечь валявшиеся у этого города трупы лошадей и убитых и замерзших французов. Он, дав отдых своей команде, поручил это дело находившимся в его отряде калмыкам и киргизам. Те стащили трупы в кучи, переложили их соломой и стали поджигать. Ряд страшных костров задымился и запылал по сторонам дороги. В это время из деревушки близ Рославля, ехала в Смоленск проведать о своем томившемся в плену муже, помещица Микешина. Ее возок поравнялся с одною из приготовленных куч. Калмыки уже поджигали солому. Путница видела, как огонь быстро побежал кверху по соломе. Вдруг послышался голос кучера: "Матушка, Анна Дмитриевна! Глядите... жгут живых людей".
      Микешина выглянула из возка и увидела, что солома наверху кучи приподнялась, и сквозь нее сперва просунулась, судорожно двигаясь, живая рука, потом обезумевшее от ужаса живое лицо. Подозвав калмыков, поджигавших кучи, Микешина со слезами стала молить их спасти несчастного француза и за червонец купила его у них. Они вытащили несчастного из кучи и положили ей в ноги. Возок поехал обратно в деревушку Микешиных Платоново.
      ...В начале весны 1813 года Тропинин получил от одного из смоленских знакомых письмо, в котором тот извещал его, что недавно был в Рославле и узнал, что в окрестностях этого города, у помещицы Микешиной, проживает спасенный ею от партизанского костра пленный Шарль Богез, известный москвичам под фамилией эмигранта Жеромба. В благодарность своей спасительнице он, когда-то учившийся в Италии живописи, хотя и с отмороженными ногами и в чахотке, нарисовал масляными басками портрет ее мужа, бежавшего из плена в Смоленске незадолго до вторичного вторжения Наполеона..."
      В воспоминаниях Микешина упоминается также написанное Жеромбом распятие-первая картина, с которой Микешин снял копию.
      И, может быть, именно то, что родился Микешин на земле, не однажды встававшей на пути врага, и то, что судьба родной страны переплеталась с семейными преданиями, и появился у будущего скульптора интерес к отечественной истории.
      Любовь к изобразительному искусству идет тоже от детства. Кроме уже упомянутой копии с распятия работы Жеромба, рассказал Микешин в своих записках и о первой своей скульптурной работе. Это был портрет деда Отец матери Дмитрий Андреевич был человеком незаурядным. Он прожил более 90 лет, сохранив до самой смерти ясный ум и интерес к жизни. Именно он, заботясь о физическом развитии внука, учил его всяким рыцарским приемам: борьбе, бегу, лазанию, фехтованию, проявляя при этом удивительную не по возрасту ловкость.
      Дмитрий Андреевич пользовался у окружающих репутацией атеиста и вольтерьянца, так как не соблюдал постов, а сочинения Вольтера были его настольными книгами. И вот этого своего любимого деда, когда тот лежал на смертном одре, внук решил вылепить из глины. Об этом своем первом опыте в скульптуре Микешин очень живо рассказал в воспоминаниях. Это был первый успех начинающего художника, который во многом определил выбор будущего жизненного пути.
      Когда пришло время учить мальчика, семья переехала в Рославль, где Михаил стал учеником городского трехклассного училища, которое с успехом закончил. Затем несколько лет учился в гимназии в Смоленске, где, по его словам, был среди первых учеников по литературе, истории и рисованию. Однако закончить гимназию ему не пришлось, в 16 лет он вернулся в Рославль и стал работать чертежником на строительстве Московско-Варшавского шоссе. Здесь на способного юношу обратил внимание смоленский помещик А. А. Вонлярлярский, бывший в то время правительственным контрагентом на строительстве. Он на свои средства отправил Микешина учиться в Петербургскую Академию художеств.
      Так в 1852 г. Михаил Микешин стал учеником Б. П. Виллевальде, руководившего в Академии классом батальной живописи. Благодаря первым урокам в писании масляными красками, полученными им от рославльского богомази Тита Андроновича, начинающий живописец сразу же приступил к писанию картин и уже в конце первого года обучения выставил на ежегодной академической выставке картину "Лейб-гусары у водопоя" (сейчас в коллекции ГТГ). Полотно это, выполненное с ученической старательностью и добросовестностью, принесло дебютанту малую серебряную медаль и первый заработок, так как картину купил для своей личной коллекции император Николай Павлович.
      Случай этот, по словам самого художника, положил в его жизни заметную грань. Так как на него обратили внимание при дворе, стали поступать хорошо оплачиваемые заказы, в том числе и от членов царствующей фамилии. Так в 1854 году Микешин исполнил 6 сцен из быта донских казаков и большой рисунок "Фельдъегерь на Кавказе". Был он приглашен преподавать рисование великим княжнам Марии и Евгении Максимиллиановнам. А Великий князь Николай Николаевич брал Микешина в качестве художника в свои поездки по стране. Огромное количество рисунков и набросков, отображающих быт, природу, типы Белоруссии, Украины, Кавказа и Закавказья были вывезены художником из этих поездок. Но успех не вскружил голову молодому художнику, он продолжал много и упорно работать, одну за другой получал академические награды: большую серебряную медаль за композицию "Битвы при Кашкадыкларе" (1855 г.), малую золотую за работу "Падение литовской крепости Пиллоны" (1857 г.), большую золотую за историческое полотно "Въезд графа Тилли в Магдебург" (1858 г.). Последняя из упомянутых работ повествует об одной из страниц Тридцатилетней войны. В картине изображен эпизод захвата в мае 1631 года войсками командующего армиями Католической лиги графа Тилли протестантского города Магдебурга, в котором был учинен жесточайший разгром. В этой работе уже чувствовалась рука мастера, умеющего подчинить и композицию и цвет созданию единого художественного образа. Так что и большая золотая медаль, и шестилетняя поездка для совершенствования за границу были вполне заслуженными. Но тем не менее Дальнейшая творческая судьба нашего земляка не была вязана с батальной живописью.
      Все началось с того, что во время, когда Микешин. Удился над своей дипломной работой, в правительственных кругах возникла идея широко отметить тысячелетие Российской государственности. Распространенная во второй половине XIX в. так называемая Норманская теория утверждала, что в 862 году в Новгороде стал править приглашенный нашими пращурами варяжский князь Рюрик, что и положило начало Российской гocvдарственности. Среди прочих праздничных мероприятий решено было открыть в Новгороде памятник в ознаменование сего славного события. Был объявлен всероссийский конкурс, и Микешин, у которого оставалось немного времени перед поездкой за границу, решил принять в нем участие. В ноябре 1859 года специальной комиссией было рассмотрено 57 проектов памятника, представленных видными скульпторами Петербургской и заграничных академий. Неожиданно для всех победителем конкурса стал никому доселе неизвестный выпускник живописного отделения Михаил Микешин.
Памятник"Тысячелетие России"
г. Великий Новгород
      Памятник должен был представлять из себя колокол, над которым возвышается символ государственной власти "держава", увенчанная фигурами ангела с крестом и женщины в национальном русском костюме, олицетворяющей Россию. Вокруг "державы" располагается сложная композиция, разделенная на шесть групп, каждая из которых отмечает ключевые этапы истории 'России. Группа Рюрика символизирует зарождение Русского государства, группа князя Владимира - расцвет Киевской Руси и принятие христианства, группа Дмитрия Донского отмечает освобождение от монголо-татарского ига, Иван Третий-образование русского централизованного государства, Минин и Пожарский знаменуют победу над шведско -польской интервенцией, Петр Первый - выход России к морям и провозглашение России Российской империей. Изображение этих этапов входило в условие конкурса. На постаменте же предполагалось поместить несколько медальонов с изображением крупнейший битв, которые вела Россия. Но в процессе работы у скульптора появилась идея, во многом определившая ценность этого монумента, расширившая и углубившая его содержание. Художник решил заменить медальоны скульптурными изображениями "всех достойных людей, которые по разным отраслям знаний, ума, науки и т. п. способствовали возвеличению России". Всего на горельефе размещалось 109 фигур, образующих 4 группы: "Просветители", "Военные люди и герои", "Государственные люди", "Писатели и художники". Здесь можно увидеть народных героев-Ермака и Ивана Сусанина, великих русских полководцев Александра Невского, Суворова, Нахимова, Кутузова, патриарха отечественной историографии Нестора и писателей XIX века Пушкина, Лермонтова, Жуковского.
Гравюра "Открытие памятника
"Тысячелетие России", 1862 г.
      Список лиц, изображения которых предполагалось разместить на памятнике, был составлен видными историками того времени, но художник к высочайше утверждённому списку прибавил Шевченко и Гоголя, исключив в тоже время фигуру Николая I, мотивируя это тем, что царствование его слишком близко отстоит от дней, когда ставился памятник, чтобы стать историей. После долгих ходатайств и личного обращения к царю Микешину удалось добиться разрешения поместить на монументе изображение Гоголя. Шевченко же увековечить так и не позволили.
      Чтобы вести работы по созданию памятника, молодому художнику пришлось срочно знакомиться с основами лепки, но, в любом случае, без помощников было не обойтись. К работе привлекли группу скульпторов: И. Шредера, М. Чижова, Н, Лаврецкого, Р. Залемана и других. Сам он рисовал то, что надлежало вылепить. Работа велась интенсивно: 128 изваяний были выполнены почти за год. Кроме того этот огромный монумент, возводившийся под непосредственным руководством автора, требовал значительных чисто технических работ. Может быть, стоит привести некоторые цифры, чтобы представить себе, какую работу должен был проделать совсем юный и неопытный художник.
      Для основания памятника необходимо было доставить в Новгород с берегов Ладоги 6 глыб сердобольского гранита весом по 35 тонн каждая. 65 тонн бронзы ушло на скульптурную часть памятника, а, чтобы 300-тонный монумент был устойчивым, под него был заложен массивный фундамент на глубину 10 метров.
      Молодой автор проявил завидную энергию и незаурядные организаторские способности, и, спустя два с небольшим года, в сентябре 1862 г., на Софийской площади Новгорода при большом стечении народа был открыт новый монумент. Он принес автору всероссийскую известность, орден Владимира и пожизненную пенсию. Это свидетельствовало об официальном признании заслуги М. О. Микешина перед Отечеством. Однако демократическая критика, не одобрявшая самой идеи памятника, устами В. В. Стасова назвала его монументом русскому самодержанию. "Зачем он? Кому он нужен?",- вопроша" критик в пылу полемики. Время, которое, как известно лучший судья, дало ответ на этот вопрос. После того, как улеглись страсти, оказалось, что он нужен многим людям. Причем, воспринимается ими совсем не как монумент самодержавию, а как памятник великой истории России.
      Особенно отчетливо это проявилось в годы Великой Отечественной войны. Немецкие власти намеревались вывезти из оккупированного Новгорода памятник в Германию, демонтировать его. В связи с этим подтянули к нему узкоколейку, чтобы легче было транспортировать монумент. Но успели вывезти только литые фонари и решетки. 20 ноября 1944 г. Новгород был освобожден нашими войсками. Город лежал в развалинах, из 2532 домов было разрушено 2509. Но уже в конце 1944 года восстановленный памятник был открыт заново, поддерживая дух народа в трудный час напоминанием о величии родной страны.
 

страницы