Шевченко Е.А. "ДУЛАГ-130" (продолжение)

      В Рославль значительная часть пленных не пришла: истощенные и обессиленные, они не могли двигаться и пристреливались немецким караулом. То и дело сзади слышались выстрелы. Это пристреливали отставших. Эта картина этапа до лагеря является типичной. Она повторяется на этапных путях и в другие лагеря. В течение пяти дней - с 9 по 13 октября 1941 года - гнали колонну пленных в Дорогобужский лагерь. Колонну сопровождала машина, на которой были установлены четыре спаренных пулемета. По пути в одной из деревень под печкой сгоревшего дома пленные увидели полуобгорелую картошку. Около 200 человек бросились за ней. Из четырех пулеметов был открыт огонь прямо в толпу. Несколько десятков пленных погибло. По пути, пленные бросались на поля с невыкопанной картошкой. Тотчас же открывался огонь из пулеметов.
      В самом лагере два раза в день выдавали по пол-литра баланды (одна - две ложки ржаной муки с отрубями, разболтанной в литре воды) и один раз в четыре - пять дней - по 150 - 200 граммов хлеба на человека. Раздача пищи организована самым издевательским образом. На несколько тысяч людей, среди которых большинство невоенные, а граждане, схваченные в городе, в деревнях и на дорогах и водворенные в лагерь для того, чтобы довести до нужных размеров количество "пленных", имеется всего три раздаточные. Колонны за пищей выстраиваются за час-полтора до начала раздачи. Сама раздача пищи продолжается в среднем четыре часа. Следовательно, в день надо затратить 10 - 11 часов для получения одной - двух ложек муки и в среднем 4 граммов хлеба. Все эти 11 часов приходится стоять (сидеть запрещено) под открытым небом в любую погоду, по икры в грязи осенью и в снегу зимой. Ясно, что подобный рацион при описанной системе его выдачи рассчитан на то, чтобы ускорить умирание организма".
      Несмотря на то, что для содержания военнопленных в лагере были приспособлены под бараки вещевые склады и казармы Школы младших командиров пограничных войск НКВД, узники находились в невыносимых условиях: "В самом лагере в Рославле есть несколько бараков. Большинство из них полуземляночного типа, с земляными полами, расположенными ниже уровня земли. Надземные и подземные воды заливают эти бараки, и в октябре 1941 года полы в них представляли собой грязное месиво, в котором ноги вязли по щиколотки. Никаких нар, досок или соломы нет, и пленные вынуждены ложиться прямо в грязь. Зимой пол представлял собой ледяную поверхность, покрытую навеянным и нанесенным ногами снегом. Ветер свободно гуляет по этим баракам, так как крыши располагаются на столбах и не доходят до земли.
      Два барака с каменными полами брались с бою. Каждый день там было несколько задавленных. Людей напихивалось туда, как сельдей в бочке. Живая стена пленных качалась из стороны в сторону. Ослабевшие сердца многих товарищей не выдерживали. Спрессованные безжизненные трупы качались, как живые, в массе живых и утром падали на пол, не поддерживаемые более телами своих живых пока еще товарищей.
      Ни один из бараков не отапливался. Костры разводить запрещалось, да и не из чего было. В октябре все пленные без исключения были до нитки мокрые. Просушиться было негде. Ветер пронизывал до костей. Зимой люди замерзали десятками ежедневно. Это была мучительная казнь пленных. Не представляло никаких трудностей отеплить и отопить бараки. Сотни и тысячи крестьян готовы были привезти дрова. Фашистские изверги не делали этого сознательно".

"Водовозы". Рисунок бывшего узника
Рославльского коцлагеря Н. Морозова. 1942 г.

По-разному отражена деятельность медицинской службы Рославльского лагеря в советских и немецких источниках. В то время как комендант 559 тылового района указывает на отдельные недостатки в области предотвращения эпидемий в 130 пересыльном лагере военнопленных, "которые были по возможности преодолены", газета "Правда" дает диаметрально противоположное описание санитарно-гигиенических условий содержания военнопленных: "В Рославльском лагере раненые занимают два каменных корпуса. Стекла в них выбиты, оконные отверстия забиты фанерой и досками. Корпуса не отапливались ни осенью, ни зимой. Раненые испытывают такой же тяжелый голод, как и "здоровые". До декабря иногда давали конину, затем и это было сочтено излишней роскошью. Врач С. Н. Африканова рассказывала, что раненые жестоко страдали от жажды. Удавалось доставать, и то с большим трудом, по одной - две столовые ложки воды в сутки только для тяжело раненных. Запекшиеся губы трескались, от жажды распухали языки. Медицинского обслуживания нет, медикаменты и перевязочный материал отсутствуют. На палату со 160 ранеными дают два бинта в день. Перевязки не делаются по месяцу. Когда снимают повязку, раны оказываются наполненными червями, которые выбираются пригоршнями. Отмороженные конечности представляли собой черные обрубки, мясо и кости отваливались черными кусками. У многих конечности отмораживались тут же в палатах. Йода для оперируемых нет, его заменяют глизолом. У лейтенанта Бондаренко оперировали ступню, потом, так как неделями не делали перевязок, отрезали ногу до колена, потом отрезали всю ногу до туловища, и в конце концов - он погиб. Раненые гнили заживо и умирали в страшных мучениях. Многие умоляли, чтобы их пристрелили и тем избавили от страданий. Запах гниющего мяса, трупный смрад неубранных мертвецов наполняют палаты. Раненых не моют, белье не стирают и не меняют, дезинфекции не производят. В результате раненые вшивеют. Когда снимают лубки и повязки, в них кишмя кишат вши.
Таковы палаческие методы истребления пленных фашистскими разбойниками. Извергам человеческого рода есть чем похвалиться в убийстве безоружных людей. Тут их "доблесть" проявлена в полной мере. Смертность в лагере от голода, холода, болезней и расстрелов достигала 3 - 4 процентов в день. Это значит, что за месяц весь состав пленных вымирал. За два с половиной осенних месяца - октябрь, ноябрь и часть декабря - вместе с гражданскими пленными, составлявшими большинство, в лагере умерло 8500 человек, то есть больше 100 человек в среднем в день. В зимние месяцы ежедневно умирало от 400 до 600 человек. Ежедневно 30 - 40 длинных дрог грузилось трупами умерших и замерзших. В штабелях трупов, складывавшихся, как дрова, возле бараков, были и живые. Часто в этих штабелях двигались руки, ноги, открывались глаза, шептали губы: "Я еще жив". Умиравших хоронили вместе с мертвыми".

"Огненная колесница". Рисунок бывшего узника
Рославльского коцлагеря Н. Морозова. 1942 г.

По данным С. Голубкова, бывшего военнопленного, смертность в Рославльском пересыльном лагере зимой 1941 - 1942 гг. достигла масштабов массового истребления. За день вывозили по 500 - 600 трупов. С 26 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. из лагеря вывезли 16 564 трупа. Весной 1943 г. в Рославльском пересыльном лагере был оборудован пересыльный пункт для отправки рабочих в Германию. В апреле 1943 г. лагерь разгородили колючей проволокой на 2 части. В отгороженный от пленных колючей проволокой и охраняемый полицейскими пересыльный пункт потянулись обозы стариков, женщин, детей. В первых числах сентября 1943 г., накануне освобождения города советскими войсками, была проведена эвакуация лагеря (численность военнопленных составляла около 4 500 человек). Узников гнали пешком по Варшавскому шоссе на запад.

В. Глазков, О Соловьев. Мемориальный
комплекс на Вознесенском кладбище. 1979 г.

Тысячи советских военнопленных навсегда остались в рославльской земле. Согласно актам Чрезвычайной Комиссии по расследованию злодеяний немецко- фашистских захватчиков от 12.04.44 г. в южной части Вознесенского кладбища было обнаружено 47 массовых захоронений длиной от 5 - 6 м до 9 - 38 м и глубиной 3 - 4 м. Вероятно, каждая из могил заполнялась по несколько дней, трупы укладывались от 3 до 6 рядов.
Сейчас на этом месте мемориальный комплекс Погибшим в Великой Отечественной войне, его авторы - московские художники В. Глазков и О. Соловьёв, лауреаты третьей премии МОСХА (1979 г.). Материал, из которого изготовлен памятник, широко распространённый в строительстве бетон - говорит нам о массовой гибели советских людей. Изломанная прерывистая линия - об изломанных искалеченных войной людских судьбах.